Хочу оставить на память текст из телеграма "Читай. Смотри. Твори" (про книги, кино и театр)

Для меня это хороший ответ на вопрос "зачем вообще что-то писать" (разумеется, для тех, кто пишет и кому вообще важно это состояние). В общем-то, есть люди, которые лучше воспринимают информацию на слух, кто-то исключительно визуально, я же чувствую и запоминаю через текст. Так же одно довольно сильное личное переживание я записала подробно в тетрадку и потом всё это куда-то потеряла (так и не нашла эту тетрадь обратно, помню только, что на обложке символично были Малдер и Скалли из the X-files) - мне тогда показалось удивительным, что всё очень быстро прошло, как будто все душевные муки спустили в унитаз и мне полегчало. Эта рефлексия как раз и есть для многих читающих своего рода лекарство от много чего, начиная от забывчивости, заканчивая депрессией, мы, в общем-то, зачем-то за этим ведём разного рода дневники, телеграмы, тетрадки с замками - пережить, отрефлексировать, проанализировать и жить с лёгким сердцем дальше. Всё записано, когда ты есть в тексте, причём любом: стихах, прозе, дневниковой заметке, это как-то успокаивает беспорядочные мысли (и жизнь). Я записала - значит было, запомнила, переболело.

--------------------
О писательской рефлексии

Я тут только вышла с презентации книги интервью чудесной Линор Горалик «Частные лица. Биографии поэтов» и нахожусь в разгаре рефлексии.
То, что Линор очаровательна, писать не имеет никакого смысла (кажется, все знают, как я ее ❤️, а вот об одном впечатлении вечера я все же расскажу. Это можно даже назвать открытием – поэтесса Женя Лавут, редактор одного из моих любимых издательств Corpus.

Нет, она не читала стихи, как остальные выступающие, не поражала обаянием как многословный Воденников – она просто прочла несколько своих писем, включённых в книгу. Письма, написанные ею сыну, оказавшемуся сразу же после рождения в реанимации. Это похоже, с одной стороны, на заговоры, с другой – на писательскую рефлексию, детальное проживание мыслей на бумаге. Меня это поразило, ошеломило – то, как это сделано.

В этих письмах целая жизнь... Как она писала своему недельному ребёнку, что видит перед собой («Крыши необыкновенно красивы, они похожи на человеческие плечи»), о чем думает и как в него верит. Рассказывала о том, как сцеживает и замораживает грудное молоко, как общается с собакой, которую предстоит отдать, как мечтает поскорее увидеть своего сына дома, как вопреки всему в него верит. Есть какая-то неподдельная магия в том, как она заклинала его «раздышаться», перебороть послеродовую пневмонию и писала длинные письма вплоть до того момента, как его не выписали из реанимации. Письма эти удивительны – в присущей им трезвости и отсутствии сентиментальности есть какое-то холодное, но подкупающее очарование.

Я задумалась над темой эпистолярного жанра, о том, как раньше старалась отрефлексировать все на бумаге, чтобы было чуть меньше боли внутри меня. А сейчас как-то подзабыла – разговор с самой собой заменили разговоры с другими. Может быть, это странно, но, мне кажется, в таких письмах есть задел на большое художественное произведение, черновик романа – в суете дней я как-то совсем забыла, что единственный ценный и настоящий роман, это твой собственный роман на бумаге.

Хорошо, что вспомнила.